Владельцев криптовалют смогут привлечь к уголовной ответственности
Владение или любые операции с цифровыми активами, а также разработка программного обеспечения для приложений или электронных кошельков могут оказаться вне закона. Так можно трактовать положения новой версии пакета законопроектов «О цифровых финансовых активах» и «О цифровой валюте», утверждают эксперты Центра компетенций «Сколково».
Заключение на законопроекты директор департамента Сергей Израйлит направил замминистра экономического развития Владиславу Федулову. «Ведомости» ознакомились с копией документа, представитель министерства подтвердил факт получения такого текста. В Минэкономразвития осознают сложность данного вопроса и необходимость найти баланс интересов, а также принципиальное значение цифровых финансовых активов и цифровой валюты для развития цифровой экономики, заявил представитель министерства. При необходимости будут проведены дополнительные консультации для максимального учета всех заинтересованных сторон, обещал он.
Пакет документов, регламентирующих оборот цифровых валют, был внесен в Госдуму председателем комитета по финансовому рынку Анатолием Аксаковым и принят в первом чтении в 2018 г. Сейчас в представленных ко второму чтению на рассмотрение законопроектах разделены понятия цифровой валюты и цифровых финансовых активов (ЦФА). Под первое определение попадает практически любая криптовалюта, под второе – цифровые активы, контролируемые Банком России, и ценные бумаги. Если с ЦФА граждане могут совершать сделки без ограничений, то регулирование оборота цифровых валют потребует внесения поправок в Уголовный и Административный кодексы (они также прилагаются к новому пакету документов). Кроме того, чтобы владеть цифровыми валютами легально, их придется задекларировать в налоговой.
«Должны обязательно сохраниться анонимные электронные кошельки»
Гендиректор Qiwi Борис Ким рассказывает, как люди тратят деньги на самоизоляции и что будет дальше с картой рассрочки «Совесть»
С 2018 г. документ был доработан, однако он все еще носит обобщенный характер и создает риски для физических лиц и бизнеса, говорится в заключении экспертов «Сколково»: в документе содержится много расплывчатых определений. Например, нынешняя версия законопроекта предполагает привлечение к ответственности разработчиков компьютерных игр, в которых есть внутренняя игровая валюта, а также интернет-пользователей, совершающих онлайн-покупки с помощью распространенной в интернете практики принятия договоров-оферт, утверждают авторы письма.
Новые законопроекты нарушают конституционные права и свободы граждан, уверена адвокат, руководительница направления «Финтех, цифровые технологии и международное право», управляющий партнер Московской коллегии адвокатов «Град» Мария Аграновская. Законопроектом в существующей версии запрещается распространение информации о цифровых валютах под страхом уголовного преследования, что может ограничить работу СМИ, продолжает она. Что же касается обязательного декларирования цифровых валют, то описанный порядок не имеет смысла, потому как расчет стоимости и доказательство их приобретения или источника средств зачастую невозможны постфактум в силу специфики активов и волатильности курса, утверждает Аграновская.
Деление на касты: за хранение крипты вне бирж предлагают уголовное наказание
За хранение криптовалюты на некастодиальных криптокошельках, то есть вне традиционных счетов на криптобиржах, следует ввести уголовную ответственность. Об этом говорится в письме Ассоциации банков России (АБР) в ЦБ и ведомства (есть у «Известий»). В АБР такой подход считают более логичным, хотя и допускают, что, возможно, уголовная ответственность должна наступать не за само владение такими кошельками, а за отказ предоставить ключи уполномоченным органам. В Росфинмониторинге «Известиям» сообщили, что предложение банкиров заслуживает внимания. В Минфине заявили о готовности рассмотреть инициативу в установленном порядке. Депутаты и эксперты, в свою очередь, называют ее слишком радикальной и труднореализуемой.
Горячо и холодно
АБР разработало концепцию обращения взыскания на некастодиальные криптовалюты (есть у «Известий»). Речь идет о цифровых активах, хранящихся вне счетов на криптобиржах и криптокошельках. Если средства на кастодиальных кошельках де-факто контролируются операторами обмена (по аналогии с банковскими вкладами), то на некастодиальных цифровые активы и ключи находятся под личным контролем пользователя. И именно он, а не биржа несет ответственность за их сохранность.
Такие кошельки считаются наиболее безопасными, поскольку не подвержены регуляторным рискам, анонимны и их крайне сложно взломать. Выделяют два вида некастодиальных кошельков: «горячие» и «холодные». Первые — это браузерные с доступом через мобильные приложения, а вторые — аппаратные, с физическим доступом к кошельку, которые напоминают обычные флешки.
Вместе с тем существуют серьезные проблемы с взысканием криптовалюты должников и преступников, хранящейся на некастодиальных кошельках, рассказал «Известиям» вице-президент АБР Анатолий Козлачков. По его словам, концепция разрабатывалась при консультативной помощи МВД. Она предусматривает введение уголовной ответственности за факт хранения криптовалюты на некастодиальных кошельках в случае, если она не была задекларирована. Такой подход представляется более логичным, но сейчас ассоциация склоняется к гражданско-правовому, при котором уголовная ответственность должна наступать не за само владение такими кошельками, а за отказ в предоставлении ключей уполномоченным органам, пояснил вице-президент АБР.
В случае установления связи должника и анонимного криптокошелька перед лицом может быть поставлен выбор: либо выдать ключ, либо подвергнуться наказанию за сокрытие имущества в форме цифровых активов, говорится в документе. Установление ответственности, по замыслу банкиров, позволит предотвращать отток капитала посредством открытия некастодиальных криптокошельков.
Уголовно-правовой подход позволит уравнять всех субъектов крипторынка «в качестве лиц, обязанных платить налоги», и позволит снять противоречие между подходами Банка России и Минфина к регулированию оборота криптовалют, считают в АБР. Вместе с тем существует и второй путь решения проблемы — гражданско-правовой. Однако его реализация осложняется техническими сложностями с принудительным вскрытием некастодиальных криптокошельков, признают банкиры.
Необходимость жестких мер ответственности мотивируется задачей создания в России «замкнутого контура обращения криптовалют», который, по мнению АБР, невозможен без эффективной системы обращения взыскания на некастодиальные криптовалюты. Этому препятствуют два фактора: во-первых, анонимность владельцев таких криптокошельков и, во-вторых, техническая сложность их вскрытия без согласия собственников. Это делает практически нереализуемым принудительное взыскание таких активов.
Однако уже существуют и активно используются технологии по деанонимизации владельцев криптоактивов, указывается в концепции. В разговоре с «Известиями» Анатолий Козлачков рассказал, что правоохранительные органы уже давно прибегают к услугам специальных компаний, которые могут отслеживать цепочки трансакций в блокчейне и таким образом устанавливать принадлежность криптоактивов конкретным лицам и связь с противоправными действиями. Цена одной такой услуги составляет порядка $10 тыс., уточнил он. В связи с этим требуются отечественные государственные аналоги, уверен вице-президент АБР.
Проблемы со связью
В середине апреля АБР разослала свою концепцию в ЦБ, Минфин, Росфинмониторинг. Копии писем есть в распоряжении «Известий». Росфинмониторинг считает, что предложение банков заслуживает внимания, заявили «Известиям» в ведомстве. В Минфине рассказали, что инициатива к ним пока не поступила, но министерство готово рассмотреть ее в установленном порядке. В Банке России от комментариев отказались.
Концепция была представлена на экспертном совете рабочей группы Госдумы по регулированию криптовалют. Идея об уголовной ответственности встретила критику со стороны ряда депутатов и участников рынка. Так, замглавы рабочей группы Андрей Луговой заявил, что понимает озабоченность вопросом, но подход АБР будет только препятствовать легализации рынка. На проблематичность установления связи человека с некастодиальным кошельком указал председатель комиссии по развитию цифровых финансовых активов Российского союза налогоплательщиков Валерий Тумин.
Опрошенные «Известиями» эксперты также скептически отнеслись к идее АБР. Ввести уголовную ответственность можно, но отслеживать наличие таких кошельков у граждан нереально, взломать их тоже затруднительно, а во многих случаях невозможно, уверен заместитель декана факультета права ВШЭ Роман Янковский. Подобные инициативы уже неоднократно выдвигались правоохранительными органами, но никогда не находили поддержки, что, на его взгляд, связано как раз с технической невозможностью их реализации.
Уголовную ответственность считает излишней и управляющий партнер адвокатского бюро Nordic Star Андрей Гусев. Достаточно ввести серьезные административные штрафы, полагает он. Уже сейчас технически возможно связать большинство криптоактивов с конкретными лицами, а обращение взыскания на них будет возможным при хранении на бирже и на «горячих» кошельках, оценил юрист. Стимулами не уходить в тень должны стать налоговые льготы и административные штрафы, предложил Андрей Гусев.
Регулирование как некастодиальных, так и кастодиальных кошельков в России на данный момент отсутствует, констатирует руководитель направления «Правовое развитие» ЦСР Максим Башкатов. Идея уголовной ответственности «в корне неверна», но обходной путь возможен, а именно, угроза правовых последствий за отказ от раскрытия информации об активах и предоставления доступа к ним, убежден он. Хранить криптовалюту на биржах россиянам сейчас небезопасно ввиду потенциальной угрозы заморозки активов из-за санкций, пояснил аналитик.
Криптовалюта как предмет преступления: проблемы квалификации и защиты
Пока криптовалюта в России остаётся вне рамок правового поля, отнесение цифровых активов к категории «запрещённых» или «разрешённых» носит ситуативный характер. Так, в делах о банкротстве суд признаёт биткоин иным имуществом и включает в конкурсную массу для расчётов с кредиторами. В то же время Центробанк, прокуратура и следственные органы квалифицируют криптовалюту как денежный суррогат, а действия по распространению информации и операции по её обращению – как уголовно наказуемые деяния.
Цифровая собственность нуждается в уголовно-правовой защите
Законодатели предпринимают первые несмелые шаги на пути нормативного закрепления понятия виртуальной валюты и порядка оборота цифровых активов. С 1 октября 2019 года цифровые права официально отнесены к объектам гражданских прав. Соответствующие изменения внесены в ст. 128 Гражданского кодекса РФ ФЗ № 34-ФЗ от 18 марта 2019 года.
Изменения действуют меньше месяца, однако уже многим правоприменительная практика сформировала подход, при котором криптовалюта получила статус иного имущества применительно к ст. 128 ГК РФ ввиду открытого перечня объектов гражданских прав. Цифровые активы по факту признали «законным имуществом» для целей налогообложения и учёта при расчётах с кредиторами в процедурах банкротства. Разъяснения по вопросу отражения доходов российских организаций от операций с криптовалютой даны в Письме Министерства финансов Российской Федерации от 09.02.2018 № 03-03-06/1/8061. Судами биткоин признавался ликвидным имуществом, за счёт которого могут быть удовлетворены права кредиторов (Постановление 9-го ААС от 15.05.2018 по делу № А40-124668/2017, Постановление 9-го ААС от 18.04.2019 по делу № А40-12639/2016 и т. д.). И если в указанных судебных актах признаётся возможность включать криптовалюту в конкурсную массу и истребовать у владельцев, то фактически суд признаёт право лица «по своему усмотрению владеть, пользоваться, распоряжаться содержимым криптокошелька как своим собственным имуществом, совершать в отношении него любые действия, не противоречащие закону и иным правовым актам и не нарушающие права и охраняемые законом интересы других лиц». То есть осуществлять полномочия, близкие к полномочиям собственника, предусмотренные ч. 2 ст. 35 Конституции РФ и ст. 209 ГК РФ.
С другой стороны, когда речь идёт о свободном распоряжении и сделках с цифровыми активами, их статус определяется как «вне закона». Поскольку финансовая система страны является объектом правовой охраны публичного права, неурегулированное правовое положение криптовалюты позволяет Центробанку, прокуратуре и следственным органам по настоящее время квалифицировать её как «денежный суррогат». В этой связи любым операциям по обращению и действиям по распространению информации о криптовалюте может быть дана уголовно-правовая квалификация, а владельцы цифровых активов нуждаются в уголовно-правовой защите собственности.
Сама по себе уголовно-правовая квалификация деятельности криптовалютных площадок без установления в действиях отдельно взятых лиц признаков конкретного состава преступления, во-первых, не основана на законе, во-вторых, произвольным образом направлена на ограничение прав их пользователей, в-третьих, противоречит фактическому принятию и закреплению в обороте цифровых активов. Поэтому нет ничего удивительного в том, что следственные органы заходят в тупик в попытке квалифицировать преступления, связанные с криптовалютой.
Мошенничество или финансовая пирамида? Некоторые проблемы квалификации преступлений, связанных с криптовалютой
В практике адвокатского бюро Alliance Legal проводником своеобразной логики регулятора относительно статуса цифровых активов выступило одно из региональных УМВД России. В начале 2019 года по факту деятельности одной из криптовалютных платформ было возбуждено уголовное дело по ст. 172.2 УК РФ, предусматривающей ответственность за организацию «финансовой пирамиды».
Возбуждение уголовного дела по данному составу поставило следственный орган перед беспощадными вопросами квалификации преступления. В частности, как может быть незаконной та деятельность, которая законом не запрещена, а по мнению президента и зарубежных правовых порядков, и вовсе законна? Если криптовалюта не является денежным средством, то является ли она «иным имуществом»? А если является, то сопоставим ли его объём с объёмом привлечённых средств или имущества? Каким образом подлежит установлению реальный объём криптовалютных транзакций в рамках торговой платформы?
В такой ситуации следственный орган нашёл нетривиальный способ разрешения сложных вопросов, переквалифицировав деяние на более понятный состав ч. 4 ст. 159 УК РФ («Мошенничество, совершённое организованной группой либо в особо крупном размере»).
В рамках бесфигурантного уголовного дела в порядке ст. 91 УПК РФ следствие задержало подозреваемых и направило в суд ходатайство об избрании в отношении них меры пресечения в виде заключения под стражу.
Достаточным основанием избрания самой строгой меры пресечения, по мнению следствия, явилось совершение преступления «дистанционным» способом. При этом на прямой вопрос суда следователь заявил, что не имеется доказательств, достаточных для предъявления обвинения по ст. 159 УК РФ: доказательств самого факта хищения денежных средств и (или) иного имущества путём обмана или злоупотребления доверием.
Всё, чем располагало следствие, – это ряд физических лиц, заявивших о добровольном приобретении на личные средства криптовалюты и последующей неудачной инвестиционной деятельности с использованием криптовалютной платформы.
Таким образом, диспозиция ст. 159 УК РФ спорные вопросы квалификации криптовалюты как предмета преступления не сняла, но поставила следственный орган перед необходимостью доказать не только факт, но и способ хищения именно криптовалюты, а не денежных средств.
Как результат – в удовлетворении ходатайства об избрании меры пресечения суд отказал, подозреваемые были освобождены из-под стражи в зале суда.
Данный пример является показательным, во-первых, с точки зрения бессилия и уязвимости правоохранительной системы перед вызовами цифровой экономики, ведь в случае совершения реального преступления с использованием цифровых активов следствие по делу рискует быть парализованным ввиду невозможности эффективно решать задачи уголовного судопроизводства по сбору, закреплению, оценке доказательств, уголовно-правовой квалификации образующих состав деяний. Во-вторых, он показателен с позиции очевидного конфликта публично-правовых и частноправовых интересов непосредственных владельцев цифровых активов.
Многочисленные пользователи криптовалютной платформы, имеющие личные онлайн-кабинеты, располагая собственными денежными средствами, в разные периоды времени добровольно вкладывались в приобретение цифровых активов, что никогда не было запрещено законом Российской Федерации. Такие цифровые активы были приобретены через интернет-кошельки с использованием единственно возможного средства платежа на территории Российской Федерации – российского рубля. К нарушениям установленного государством порядка расчётов эти транзакции не привели.
Представляется очевидным, что скачки курса криптовалют, обусловленные самыми различными обстоятельствами на мировом рынке, не могут давать основание голословно утверждать о повсеместном строительстве финансовых пирамид, а тем более под видом защиты прав неопределённого круга лиц напрямую нарушать права конкретных лиц, владельцев интернет-ресурсов и собственников цифровых активов.
Напомним, что базовые нормы для регулирования оборота цифровых прав и криптовалюты, совершения сделок с ними будут в скором времени закреплены ФЗ РФ № 419059-7 «О цифровых финансовых активах». Законопроект проходит второе чтение в Госдуме. Вместе с тем неизвестно, поможет ли новый закон разрешить имеющиеся противоречия в определении статуса криптовалют или создаст почву для необоснованного уголовного преследования собственников классических криптовалют, ограничив их оборот в российских информационных системах.
Источник https://www.vedomosti.ru/technology/articles/2020/05/31/831545-kriptovalyuta-put-v-tyurmu
Источник https://iz.ru/1321398/evgenii-kuznetcov/delenie-na-kasty-za-khranenie-kripty-vne-birzh-predlagaiut-ugolovnoe-nakazanie
Источник https://pravo.ru/opinion/215852/
